Блаженная напряжённость, которая витала среди гостей самого взрослого стола понемногу сходила на нет, как и неловкость от необходимости весь вечер провести в компании малознакомых людей. Шарлотта, его запасливая и догадливая Шарлотта, не забыла взять с собой бутылку отменного апероля, чей цитрусовый запах бил по носовым пазухам словно свежая цедра апельсина. Опьяняющий сок их домашний настойки расслабил профессора и тот даже перестал донимать мисс О`Флаэрти, которая, впрочем, хоть и не смутилась, но с виду не была особо заинтересованна в разговоре с Корнелиусом. Расслабленный, разгорячённый от апероля, профессор Асквит был гораздо приятнее своего будничного «я». Ему даже понравилось представление миссис Криотору, которая она устроила вместе со своим лапчатым питомцем. Оставалось всего одно желание, которое он без сомнения должен был удовлетворить. Но для этого ему потребовалась миссис Асквит, страстно щебечущая о чём-то своём, женском, с другими дамами за столом.

Чинно поднявшись со своего места и расправив ворот белоснежной рубашки, Корнелиус наклонился перед супругой и протянул ей руку, молча пытаясь вовлечь в одну авантюру. Её лёгкая ладонь, мгновение назад обжимавшая ножку бокала скользнула прямо в раскрытую хватку Корнелиуса. Легко, как лань, Шарлотта привстала и пошла за мужем на середину танцпола. В аккурат к окончанию ещё одной задорной песни супружеская пара стала прямиком в центре Большого Зала. Повернув миссис Асквит к себе лицом, Корнелиус приобнял её за талию, слегка выгибая спину супруги назад. Она поняла его без слов, - маэстро, вальс! - Звучало совершенно старомодно, но стоны разочарования вскоре сменились интересом, стоило музыкантам затянуть заранее выбранную профессором Асквитом мелодию. Это был вальс его молодости, проносящийся золотой колесницей через не одну декаду лет воспоминаний, - Египет, Гиза, пароход «Тацыт», там мы впервые услышали его и танцевали, пока вода не добралась до наших щиколоток. Пожалуй, не будь мы так увлечены друг другом, заметили бы что корабль тонет гораздо раньше, - ноздри Корнелиуса слегка надулись, верный признак того, что он начнёт сейчас смеяться, - столько лет прошло, а ты всё ещё хорошо как в тот день на пароходе, - профессор танцевал словно молодой, безупречно чувствуя такт и каждую ноту мелодии.

Раз-два-три... раз-два-три... золотой подол платья Шарлотты развивался как флаг Эльдорадо, сея после себя искры и огни. Время от времени до супругов доносились голоса гостей и звуки хрустальных бокалов, но затем музыка нарастала новой волной и Асквиты снова ныряли в воспоминания и свою молодость. Корнелиус кружил Шарлотту так же легко, будь она веточкой сирени, но каким бы бесконечным не был бы этот миг, всё хорошее когда нибудь кончается. Последние аккорды великолепного вальса застали профессора Асквита внезапно и ему пришлось отпустить жену. В отличии от Шарлотты, которая дышала учащенно, прерывая вдохи вытянутой великолепной улыбкой, Корнелиус не чувствовал ничего, кроме спокойного сердцебиения и немой восторженности. За стол он вернулся с таким же непроницаемым лицом, отчего могло показаться, что он был совершенно недоволен произошедшим. И только миссис Асквит знала, что это проявление редчайшей радости.

Прошло ещё много моментов и разговоров, которые стоило бы упомянуть, но к окончанию бала все они позабылись. Близилась полночь, многие из учеников уже поспешили поскорее добраться до кроватей и уснуть, кто-то из преподавателей перебрал с аперолем и теперь игрался с ёлочными украшениями, заставляя их летать по всему Залу. Корнелиус уже сам начинал чувствовать усталость, сигнал о чём Шарлотта уловила без лишних промедлений. Накинув на плечи шаль, она потянула мужа за рукав. Профессор Асквит последовал её примеру и тоже встал из-за стола. Раскланявшись всему профессорскому составу, супружеская пара Асквитов медленно поплелась к выходу, который встретил их морозным дыханием рождественской ночи, - до встречи, Хогвартс. Новый год принесёт нам новые приключения, - седовласая голова Корнелиуса быстро растаяла в ночной дымке.